Анонс статьи про первый таран И.И.Иванова и боевые действия 46-го ИАП 22 июня 1941
 

Скоро на http://warspot.ru/users/187-timin-mihail/published будет моя новая статья про первый таран И.И.Иванова и боевые действия 46-го ИАП над Дубно - Млынувом 22 июня 1941 года. В качестве анонса:
46-й ИАП был кадровой частью, сформированной в мае 1938 года в первой волне развертывания полков ВВС РККА на аэродроме Скоморохи близь Житомира. После присоединения западной Украины, 1 и 2 АЭ полка перебазировались на аэродром Дубно, а 3 и 4 – в Млынув. Несмотря на то, что впоследствии в процессе оргмероприятий 1939 – 1940 годах из части периодически изымали личный состав для пополнения и формирования других истребительных полков ВВС КОВО, тем не менее, к лету 1941 года полк подошел в довольно неплохой форме, являясь, что называется «крепким середнячком». За 1940 год личный состав полка налетал 3331час 20 минут, что составляло в среднем 50 часов налета на каждого пилота. После зимнего застоя, весной 1941 года учебно боевая подготовка была резко активизирована, в результате в апреле пилоты полка налетал почти 600 часов, а в мае более - 700! Что не могло не радовать нового командира полка майора И.Д.Подгорного, назначеного в ноябре 1940 года и его заместителя капитана И.И.Гейбо, так же недавно переведенного на эту должность. Не снизился темп и в июне, с 1 по 17.06.41 года налет полка составил 426 часов 22 минуты. Надо отдать должное капитану Гейбо и начальнику штаба полка подполковнику Макарову, по сути это под их руководством полк добился весьма достойных результатов в учебно-боевой подготовке, майор Подгорный в это время находился на учебе в академии. Всего за первую половину 1941 года полк налетал 2167 часов 33 минуты (5347 посадок) и по сравнению с прошедшим 1940 годом это был несомненный прогресс. Что касается собственно боевой подготовки, то и тут командование 46 ИАП было впереди большинства других истребительных частей округа, организовав учебный процесс, так что пилоты регулярно, каждый месяц, стреляли по конусу и наземным мишеням, вели учебные воздушные бои. Всего личный состав полка произвел около 350 стрельб по конусу, и 200 по щитам, что отвечало минимальным требованиям УБП. Естественно до частей ВВС ДВФ стрелявших в 3-4 раза больше было далеко, и при таких условиях, большая часть молодых пилотов полка, не смогла бы в 1941 году должным образом освоить воздушную стрельбу, но стрелковая подготовка кадров полка были в целом неплохая. Тем более учитывая то, что часть командиров имела опыт боевых действий и вполне имели представление о том, как вести воздушные бои и сбивать самолеты противника. Командир полка майор Подгорный воевал на Халхин-Голе, комэска-3 Зверев в Испании, а заместитель командира полка Гейбо успел поучаствовать в двух войнах, совершил во время боев на р. Халхин-Гол и Советско-финляндской войне более 200 боевых вылетов, и имел подтверждено сбитые самолеты противника.
К 22 июня 1941 года полк всеми подразделениями базировался на аэродроме Млынув, из-за того что на аэродроме Дубно было начато строительство бетонной полосы.
Слабым звеном полка было состояние матчасти. 1-я и 2-я АЭ полка летали на И-16 тип 5 и 10, ресурс которых стремительно заканчивался, а боевые характеристики не шли ни в какое сравнение с «мессершмиттами» последних модификаций. Летом 1940 года полк согласно плану перевооружения ВВС РККА, в числе первых должен был получить современные самолеты – истребители И-200, однако из-за задержек в доводке опытных экземпляров и развертывания серийного производства на авиазаводе №1, новых машин в части так и не дождались. Вместо И-200 личный состав 3-й и 4-й АЭ полка летом 1940 года получил на вооружение И-153, взамен «устаревших» И-15бис и довольно вяло занимался освоением «новейшего» истребителя. Судя по всему перевооружение на «новейший» истребитель совсем на вдохновляло пилотов 3-й и-й 4 эскадрилий. В итоге подготовка половины частей полка вооруженных «Чайками» была вдвое слабее, показательно, что налет пилотов эскадрилий летавших на И-16 был почти вдвое больше чем у летчиков эксплуатировавших И-15 и И-153. Всего на 1.09.40 года в полку числилось 25 И-16тип5, 8 И-16тип10, 30 И-153, 2 И-15бис, 4 УТИ-4, 8 Ут-1 и 3 У-2.
К 22 июня 1941 года в наличии на аэродроме Млынув было 29 И-16(из них 20 исправных) и 18 И-153(из них 14 исправных). Разница с 1940 годом была из-за того что 4 И-16 были в мае переданы в 92-й ИАП для переучивания личного состава на новые самолеты, а 8 И-153 были оставлены в Дубно на консервации (Похоже «ни в какую» личный состав не хотел принимать эту машину. – Прим.Авт.). Кроме боевых машин в распоряжении полка на аэродроме Млынув были 2 И-15бис на которых тренировались молодые пилоты перед переучиванием на И-153 и 11 учебных самолетов 5 УТИ-4 и 7 Ут-1, а так же 4 связных У-2.

Спасибо, Михаил! Особенно интересны вопросы оснащения иап матчастью: состав поэскадрильно, причины оснащения/неоснащения, принятие на вооружение/ убытие, популярность тех или иных самолётов. Очень интересно было узнать о характерном отношении лётчиков к "Чайкам" (вот интересно, причина лишь в том, что ожидали гораздо более современный самолёт или ещё и в совершенно неудовлетворительных характеристиках "Чаек"?). С нетерпением жду статью.

Присоединяюсь!
Добавил бы, что, возможно, имело бы смысл давать и небольшую биографическую справку по персоналиям, ведь Подгорный стал генералом и комкором к концу войны, причем в его корпусе воевали Кожедуб, Якименко и др.(Хотя Якименко в мемуарах очень сдержанно отзывается))), и Гейбо стал комдивом.

Ну вопросы конечно зачетные! Состав, к сожалению не по эскадрильно, но близко к этому:
1 и 2 АЭ - И-16 тип 5 и 10. На 1.09.1940 - 25 тип 5 и 8 тип 10.
3 и 4 АЭ - первоначально И-15бис, которые в июле 1940 поменяли на 30 И-153.
Вкратце про матчасть:
Причины такого состояния кроются в не устраненных проблемах с выпуском современных самолетов заводами авиапрома. В 1937 году из-за срыва выпуска И-16 новых типов, не удалось перевооружить эскадрильи с И-16тип4/5 на И-16тип10 и 17. в итоге когда в начале 1938 года начали формировать полки их пришлось укомплектовывать смесью И-16тип5/10,17, а четвертые эскадрильи вообще вооружили И-15бис. Хорошо хоть И-16тип4 изначально не рассматривали в качестве матчасти и массово сдали в ВУЗы.
Даже при таком раскладе И-16 не хватало, поэтому во многих полках пришлось забить на планы и укомплектовать И-15бис по две эскадрильи.
46-й ИАП был в числе таких частей...
Далее в начале 1939 года было принято решение переоснастить практически все И-16тип5/10/17 моторами М-62, ну а недостающее количество довооружить новыми И-16 с М-63. К сожалению заводы №19 и 21 и в этот раз сорвали все планы перевооружения, поэтому ни в 1939, ни в 1940 году 46 ИАП, в числе многих других, новых машин не получил и старые не модернизировал.
В 1940 году при новой волне развертывания частей несколько раз принимали планы перевооружения частей новыми самолетами, но каждый раз все срывалось из-за не выполнением заводами и КБ планов поставок новых самолетов. Так сначала "пролетели" с И-180 и И-28, потом с И-200 и И-26, в итоге полки намеченные к перевооружению ничего не дождались. Некоторым "счастливчикам" повезло и им давали россыпью И-16 новых типов, а некоторые типа 67-го ИАП вообще полностью смогли перевооружить на И-16тип24/28, но большинство продолжало "юзать" пятерки, десятки и прочие тип17. Ну а в некоторых частях И-15бис в одной - двух эскадрильях оставались до лета 1941 года...
Короче как в 1938 году спасались с помощью И-15бис, так же в 1940 палочкой выручалочкой стал И-153 ! "Чайками" начиная с Советско-Финляндской войны начали целиком вооружать истребительные полки, вновьформируемые и кадровые. Ну и менять в кадровых ИАП матчасть эскадрилий И-15бис.
После того как весной 1941 года, при очередном развертывании ВВС КА, авиапромышленность вновь обкакалась с выпуском новых самолетов, многие кадровые полки так и остались со своими пепелацами. 46-й ИАП был именно в этой обойме.
Как относились летчики к этому безпределу, мало данных, сами понимаете при СССР ругать было нельзя, а к 90-ым ветеранов мало осталось. У Гейбо в мемуарах без акцента описано что он был рад когда из 92 ИАП, который при формировании полностью укомплектовали И-153, перевели в 46 ИАП где была возможность летать на И-16.

В книге биографии будут, в статье естественно нет, там и так много текста получилось...

Исключительно интересно!!! :good:
Моё признание:thx:

Ну собственно в книгах будет по подробнее...

И это радует!
Сроки выхода точно не известны еще?

Нее, пока нет. Да Солонин и Якубович уже все написали блин...

Кстати, а стоит ли читать Якубовича? (я не читал и не интересовался, только обложку увидел)
Если только честно!

Он Вашему уровню соответствует или что-то вроде Жирохова с Дегтевым?

Мое мнение: его книги на тему истории боевых действий - полный отстой! Я взял "ВВС в Берлинской операции" - не читаемо! ППЦ!!!
Куманичкин на одной странице - 176 ГИАП, на второй - 41 ГИАП... Новиков - командующий 16 ВА... 352 ИАП то гвардейский, то нет... Эти вроде и мелкие неточности, но на каждом шагу, на каждой странице, знакомому с темой человеку настолько режут глаз, что остальное не воспринимается!
Книги про "железки" - вроде бы и ничего.
Хуже только Жирохов и Солонин!) Про Зефирова, Дегтева и соавторов скажу, что это просто иное, это недобитые фашисты. С мерзкой позицией, но хоть излагающие информацию, более или менее точную, с позиции врага.
Это только мое мнение!

Там собственно ничего нет про причины катастрофы, я сильно пожалел что больше 1000 рублей за эту туфту заплатил...
Вот тут постебался на эту тему:
http://birserg-1977.livejournal.com/378042.html

Тут недавно на глаза попалась книжка Якубовича "Соколы, умытые кровью"... Сказать, что название не очень, это ничего не сказать. Открыл, полистал, закрыл. За 25 минут сложилось странное чувство: автор вроде бы иногда даже может критически анализировать источники, но как речь заходит о свидетельствах немцев - верит им безоговорочно и во всем. Взять хоть ссылку на Руделя, и рассказ про то, как "Штуку" не брали снаряды 37 мм. В итоге встает вопрос о добросовестности автора.
Из-за такого избирательно-критического отношения к источникам вроде бы оправданный вывод о более высокой эффективности действий Люфтваффе чем ВВС РККА выглядит как часть антисоветского памфлета. А постоянные ссылки автора на "советскую систему" (он там другими словами пользуется, но суть такова), причем исключительно в негативной коннотации, приводят к тому, что от книги остается такое мерзенькое ощущение, что просто жаль потраченного времени. И я как-то не увидел у автора ввода в оборот каких-то принципиально новых сведений - но это возможно из-за весьма поверхностного знакомства с книжкой.

Кто-нибудь из форумчан вчитывался в это "произведение"? Вдруг я не прав в своей оценке.

Это не Якубовича, это Смирнова книга... Есть на милитере
http://militera.lib.ru/research/smirnov_aa01/index.html

Fail. Спутал автора с "Гитлеровскими соколами".

Скачивал их вместе, вот и напутал. Да и впечатления от книжек очень схожи остались.

Личным составом к 22 июня полк был обеспечен не на 100%, из-за того что в конце мая – начале июня 12 летчиков были переведены во вновь формируемые части. Несмотря на это боеспособность части не понизилась, ведь из оставшихся 64 пилотов, 48 служили в полку более года, и лишь 16 новичков считались летчиками первого этапа обучения.
Командный состав полка на утро 22 июня 1941 года:
И.О. командира полка капитан И.И.Гейбо.
Заместитель командира по п/п батальонный комиссар С.Л.Трифонов.
Начальник штаба подполковник Макаров.
1 АЭ ст.лейтенант П.М.Шалунов.
2 АЭ капитан Светлов.
3 АЭ капитан Н.М.Зверев.
4 АЭ капитан Н.Г.Ломовцев.
С 16 по 19 июня в полку проводилась проверка под руководством заместителя начальника ГУ ВВС генерал-майора Фалалеева. Комиссия выявила ряд серьезных недостатков в состоянии части, из которых особенно серьезными, несомненно, являлись:
- неудовлетворительные сроки приведение полка в боеготовое состояние, так после объявленной 19 июня тревоги личный состав полностью смог собраться и подготовить к взлету матчасть только через 50 минут после сигнала.
- Данные от постов ВНОС в полк регулярно поступали с опозданием 10-20 минут, из-за плохой отработки взаимодействия между связистами полка и батальона ВНОС.
- плохое состояние авиавооружения, отмечено, что большая часть командиров вооружение вообще не осматривало, за исключением командиров 2 и 3 эскадрилий;
К летной работе так же имелись вопросы, к примеру, оказалось, что в полку недостаточно отработаны групповые полеты в составе звена и эскадрильи, так же пилоты не имели практики взлетов звеньями, что приводило к скученности на старте. Недостаточно времени уделялось высотной подготовке, в результате в полку выше 7000 метров регулярно летали только два пилота.
Напротив порадовала подготовка личного состава по связи, абсолютное большинство пилотов кадра в воздухе умели держать связь с КП и удовлетворительно знали устройство рации РСИ-3. Из командиров лишь 6 не сумели настроить рацию и руководить полетами, с помощью микрофона установленного на КП полка.
В целом по результатам проверки были сделаны следующие выводы:
1. Политико-моральное состояние полка - здоровое.
2. По уровню летной и огневой подготовки летного состава полка в составе 64-х экипажей подготовлен к боевым действиям в днем со средних высот, в простых метеоусловиях и только 20 экипажей ночью.
3. Дисциплина и воинский порядок в полку за последнее полугодие (с прибытием командира полка майора Подгорного) значительно улучшились, но все еще не отвечают требованиям НКО.
4. Штаб с работой справляется слабо.
5. Состояние вооружения и его эксплуатация в полку неудовлетворительны и не обеспечивают в настоящее время полной его боеготовности.
Однако времени на устранение недостатков уже не оставалось - через двое суток началась война.
Так сложилось, что 14-я авиационная дивизия ВВС 5 Армии КОВО, в состав которой входил 46-й ИАП, находилась прямо на острие немецкого удара. Два основных панцерштрассе выделенные немецким командованием для движения 3-го и 48-го моторизованных корпусов 1-й танковой группы Гр. Армий «Юг» проходили через Луцк - Ровно и Дубно – Броды, населенные пункты, где базировались управление и 89, 46 и 92 ИАПы 14-й АД.
К 22 июня состав 14 авиадивизия изменился, в апреле штаб соединения начал формировать 253-й ШАП в связи, с чем дивизия была переименована из истребительной в «смешанную». Соответственно 92-й ИАП передали в подчинение 16-й САД. Забегая вперед отметим, то что, несмотря на передачу 92-го ИАП в состав другой дивизии сражаться пилотам 92-го и 46-го ИАП пришлось против одних и тех же противников, поэтому вкратце необходимо рассказать о состоянии и этой части.

Это радует!)

Только ради Вас:):

92-й ИАП был сформирован в апреле 1940 года в Умани, в ходе весеннего развертывания полков ВВС КА. Основу командного состава полка составил личный состав 6-й эскадрильи 7-го ИАП переброшенной в КОВО после окончания Советско-Финляндской войны и кадровые командиры, назначенные из других частей ВВС КОВО. Собственно одним из руководителей формирования полка был бывший командир этой эскадрильи, капитан Гейбо, назначенный заместителем командира полка. Рядовые пилоты прибыли после окончания Качинской авиашколы. Из-за проблем с выпуском истребителей И-16 тип 24/28, в отличие от большинства своих собратьев, полк изначально был вооружен истребителями И-153.
После окончания формирования в июне 1940 года полк кадровыми экипажами принял участие в освобождении Бессарабии, перелетев на аэродром Меркулешти. Собственно боевых вылетов не было, но личный состав полка практически месяц дежурил на аэродроме в готовности №1. После окончания операции 19.07.40 полк был переброшен на а-м Кирсановка (Тульчин), а в конце августа 1940 года, в полном составе перебазировался на аэродром Броды, где приступил к выполнению учебно-боевой подготовки. Учитывая сроки формирования и участие в бессарабских событиях у молодого летного состава выйти на приемлемый уровень в 1940 году просто не было возможности, всего пилоты налетали 2280 часов 20 минут. В ходе ввода в строй молодого летного состава с апреля по декабрь 1940 г. в полку произошло: 1 катастрофа, 3 аварии, 7 поломок, 8 вынужденных посадок из-за потери ориентировки. Что в целом было неизбежно, учитывая слабую подготовку новоиспеченных пилотов в училище, тем не менее, командир полка опытнейший боевой пилот и командир майор И.С.Хотелев был снят с должности и назначен с понижением заместителем командира 165-го ИАП, а заместитель командира полка капитан Гейбо переведен в соседний 46-й ИАП.
В 1941 году новое командование части смогло развернуть УБП, и к 1 июня пилоты уже налетали 1806 часов 22 минуты (6240 посадок). Как и у соседнего 46-го ИАП пик УБП пришелся на апрель – май, в эти два месяца личный состав полка налетал 575 и 811 часов соответственно. Касаемо непосредственно боевой подготовки следует отметить, что молодым пилотам полка необходимо было еще много и упорно тренироваться. За тот же период пилоты 92-го ИАП провели 285 стрельб по конусу, из которых выполнено лишь 103, по наземным целям – 450, выполнено всего 171 и 441 воздушных боев (преимущественно одиночных). Таким образом, в полку из 74 человек летного состава, лишь 15 пилотов кадра можно считать реально подготовленными к боевым действиям, хотя в отчетах бодро рапортовали о том, что полк готов действовать днем в простых метеоусловиях звеньями и девятками.
Командовал полком с сентября 1940 года опытный летчик майор С.С.Ячменев. Заместителем командира, в мае 1941 был назначен капитан С.М.Голубев.
Заместитель командира по п/п батальонный комиссар Н.П.Богданов.
Начальник штаба майор Н.М.Леонтьев.
Командиры эскадрилий: капитаны Н.Г.Фадеев -1-я, Ф.Ф.Голубничий - 4-я, старшие лейтенанты И.Д.Барыбин – 2-я, В.С.Шуменко – 3-я.
а 92-й ИАП продолжал базироваться на аэродроме Броды, несмотря на то, что на аэродроме начали строить бетонную ВПП.
В распоряжении командования полка были 54 И-153. Кроме того полк для переучивания на новые истребители получил 3 И-16, а для ввода в строй молодых пилотов использовали 4 И-15бис.

Ну что вот и http://warspot.ru/ сдулся.
Сегодня мне объявили что ну не формат эти Ваши статьи по 50-60 тыщ знаков, ну не читает никто ежели больше одной странички, устают люди, не тянуть...
Так что не судьба.

Интересно, как они это определили...
Но вообще этот сайт что-то очень критически оценили на форуме Цусимы... Именно как сайт примитивный)
Так что, Миш, расстраиваться не надо и ни к чему это. Есть много других ресурсов.

Михаил, а кто мешает выкладывать статьи здесь?

Там у них новый редактор объявился, чувак свалил из хохляндии в Минск, ну и теперь работает на благо исторической науки. Видать очень вумный...

Да я выкладывал из-за того что там до этого Леша Пекарш рулил, с ним то никаких проблем не было.

Хочу попробовать в АиК закинуть материалы, посмотрим - может опубликуют...

Да что ж такое, были же люди, как люди, и вдруг все сразу стали кретины! Парадокс!...(с)
Михаил, лично мне твои исследования нужны, они мне очень интересны. Наоборот, твои статьи и передачи кажутся мне слишком короткими. Да ты и сам говорил, что в простой статье или передаче всего не отразишь, формата не хватит. Так что исследуй на здоровье, публикуй где публикуют (бог с ними, с warspot'ом) - эта тема очень интересна! :beer: Только сообщай, где размещается, в каких теле- радиопередачах транслируется или в каких печатных изданиях публикуется;)

Только сообщай, где размещается, в каких теле- радиопередачах транслируется или в каких печатных изданиях публикуется;)[/QUOTE]

ОК!

хороший вопрос

Да я тут и так почти все выкладываю, но тут народу не так много, а все таки хочется охватить аудиторию по максимуму...

Миша, а ЖЖ не хочешь сделать свой? Как Олег Киселев делает и Михаил Быков? А на него ссылки можно давать на ВИФах, здесь, еще где-то.
Еще ресурс, правда, морской, но вопросы авиации часто затрагиваются:
http://tsushima.su/forums/index.php

я о.о..офигеваю...
http://warspot.ru/3792-voiny-chernogo-ordena-v-tsvete
в комментарии уже кто-то опередил.

Ну а че Вы хотели? После того как уважаемого Петра Алексеича назвали партнером уже по моему нечему удивляться...

Третьего дня сдал статью Бакурскому в Авиацию и Космонавтику, посмотрим как сделают. Обещал макет показать.

Вот это радует)

Волею судеб противниками 46-го и 92-го ИАП в первый день войны должны были стать экипажи III./KG 55, входивший в состав 5-го авиакорпуса 4-го Воздушного Флота Люфтваффе, соединения которого, по замыслу немецкого командования, должны были действовать против ВВС КОВО. 18 июня 1941 года 25 «Хейнкелей» Хе-111 группы перелетели из Гляйвитца (Gleiwitz) на аэродром Клеменсов (Klemensow) в 10 км западнее города Замостье (Zamość). Командовал группой гауптман Виттмер (Hptm. Wittmer).
Две другие группы и штаб эскадры расположились на аэродроме Лабуние (Labunie) в 10 км юго-восточнее Замостье. В Замостье, собственно, располагался штаб 5-го АК, а части KG 55 располагались прямо в середине построения корпуса, буквально в 50 км от границы. Также в Замостье располагались III./JG 3 и разведывательная эскадрилья штаба корпуса 4./(F)121. Ближе к границе базировались только части JG 3 (штаб и II группа в 20 км на аэродроме Хостуне, а I группа – в 30 км на аэродроме Дуб).
Сложно сказать, как бы сложилась судьба 46-го ИАП и 92-го ИАП, если бы все эти немецкие части были брошены на завоевание господства в воздухе над осью наступления 48-го моторизованного корпуса, пролегавшую через район Дубно – Броды. Скорее всего, советские полки были бы разгромлены подобно частям ВВС ЗапОВО, попавшим под сокрушительные удары самолетов 8-го и 2-го авиакорпусов. Но у командования 5-го АК были более широкие цели: сконцентрированные в районе Замостья части должны были атаковать аэродромы от Луцка до Самбора, основной упор, сделав на районе Львова, куда в первую очередь были утром 22 июня 1941 года отправлены «мессершмитты» из JG 3. Кроме того, по каким-то фантастическим соображениям первая группа KG 55 была утром отправлена бомбить аэродромы в районе Киева. В итоге для атак аэродромов в Бродах, Дубно и Млынуве немцы смогли отрядить только третью группу KG 55. Всего в первый вылет были подготовлены 17 Хе-111, каждый самолет был снаряжен для атаки самолетов на аэродромах и нес в бомбосеках по 32 50-килограммовые осколочные бомбы SD-50. В 03:50-04:15 самолеты группы начали стартовать. Из журнала боевых действий III./KG 55:
«…Предусматривался старт 17 машин группы. Из-за технических причин две машины не смогли стартовать, еще одна машина возвратилась из-за неполадок с мотором. Старт: 02:50-03:15, цель – аэродромы Дубно, Млынов, Броды, Рачин (аэродром на северо-восточной окраине Дубно – прим. авт). Время атаки: 03:50-04:20 часов (по Берлинскому времени – прим. авт). Высота полета – бреющий полет, способ атаки: звенья и пары...»
Надо отметить, что командир и штаб группы совершили серьезную ошибку, решив действовать парами и звеньями. Сделано это было, видимо, для того, чтобы атаковать максимальное количество целей, но за столь опрометчивое решение экипажам пришлось заплатить весьма дорогую цену. Вылет группы с самого начала не задался, так как два самолета вообще не смогли стартовать, а один практически сразу вернулся обратно. В итоге в первом вылете приняли участие всего 14 машин (из 24 боеспособных): шесть, семь и одна машина из 7-й, 8-й и 9-й эскадрилий соответственно.

Михаил, условия договора с АИК - коммерческая тайна?
Я к тому, что бумажные журналы умирают, распространять их сложно... а как вознаграждение автору? Я сам перестал выписывать журналы, правда, у меня почта работает ужасно, и проще выписать штучно.
Может, стоит и рассмотреть вопрос о рассылке журнала заинтересованным? Чтоб хоть какие-то копейки поиметь автору.

Не, они не платят.;)

К сожалению, из-за того, что немецкие самолеты действовали мелкими группами, мы не можем стопроцентно установить какие экипажи атаковали какой из советских аэродромов. Для того, чтобы восстановить картину событий, будем использовать советские документы, а также воспоминания участников событий.
Первые немецкие самолеты появились над аэродромами Дубно и Млынув. Генерал И.И. Гейбо указывает в своих воспоминаниях, что первое столкновение утром 22 июня произошло на подступах к аэродрому Млынув около 04:20 (Интересно, что мемуары И.И. Гейбо имеют характерное название: «Шла двадцатая минута войны». – прим.авт.).
Боевая тревога была объявлена во всех частях ВВС КОВО около 03:0-04:00 22 июня 1941 года после получения штабом округа текста директивы №1, и личный состав частей и соединений успел подготовить матчасть к боевым действиям еще до первых налетов немецкой авиации. Надо отметить, что еще 15 июня по приказу командующего ВВС КОВО генерала Е.С. Птухина самолеты авиачастей были рассредоточены на аэродромах. Тем не менее, говорить о полной боеготовности ВВС КОВО не приходится, в первую очередь, из-за противоречивого текста директивы № 1, в котором, в частности, было указано, что советские летчики не должны поддаваться на «провокации», и имеют право атаковать самолеты противника только в ответ на огонь с немецкой стороны. Эти указания утром первого дня войны были в прямом смысле смертельными для целого ряда частей ВВС КА, самолеты которых были уничтожены на земле, не успев взлететь, и нескольких десятков летчиков, сбитых немецкими самолетами при попытках эволюциями вытеснить самолеты Люфтваффе с советской территории. Лишь небольшое число командиров различного ранга взяло на себя ответственность и отдало прямые приказы по отражению немецких ударов, и одним из таких командиров был командир 14-й САД полковник Зыканов.
Из воспоминаний генерала Гейбо четко прослеживается, что комдив вовремя объявил тревогу, а после того, как посты ВНОС сообщили о пересечении границы немецкими самолетами, приказал их сбивать, чем привел в состояние полной прострации даже такого опытного бойца как Гейбо. Тем не менее, именно это твердое решение комдива буквально в последний момент спасло 46-й ИАП от первого внезапного удара:
«Прерванный сон возвращался с трудом. Наконец я стал понемногу подремывать, но тут снова ожил телефонный аппарат. Чертыхнувшись, взял трубку. Снова комдив.
– Объявите полку боевую тревогу. Если появятся немецкие самолеты – сбивать!
В телефоне звякнуло, и разговор прервался.
– Как сбивать? – заволновался я. – Повторите, товарищ полковник! Не выдворять, а сбивать?
Но трубка молчала. Свет снова зажегся, комиссар встал и начал быстро одеваться.
– Что там? – спросил он.
– Боевая тревога, – ответил я.
Было около четырех часов утра 22 июня 1941 года. Пронзительное, душу выматывающее завывание полевой сирены мгновенно подняло лагерь на ноги. Через пятнадцать минут пришли доклады, что все четыре авиаэскадрильи приведены в полную боевую готовность. И я, да и все летчики, были уверены, что это очередная учебная тревога, какими за последнее время нас просто замучили…»
Учитывая, что перед нами воспоминания со всеми присущими любым мемуарам недостатками, сделаем небольшие комментарии. Во-первых, приказ Зыканова, который цитирует Гейбо: «Объявите полку боевую тревогу. Если появятся немецкие самолеты – сбивать!» – это явно два разных приказа, полученные в разное время. Первый, об объявлении тревоги, очевидно, был отдан около 03:00. Приказ сбивать немецкие самолеты явно был получен после поступлений данных от постов ВНОС, около 04:00-04:15. В связи с этим становится понятен и взлет лично Гейбо, ведь до этого было поднято в воздух дежурное звено именно с целью выдворять нарушителей границы, а вот Гейбо однозначно взлетел уже именно с приказом сбивать немецкие самолеты! Причем капитан, и это четко следует из его воспоминаний, явно был в больших сомнениях, что не удивительно, учитывая, что в течение часа ему выдали два полностью противоречащих друг другу приказания. Что и говорить, летчику было от чего «схватиться за голову», но он не только взял на себя полную ответственность за происшедшее, но и довольно быстро в воздухе разобрался в ситуации и атаковал летевшие немецкие бомбардировщики, и тем самым отразил первый немецкий удар:
«Примерно в 4 часа 15 минут от постов ВНОС, которые вели постоянное наблюдение за воздушным пространством, поступило сообщение, что четыре двухмоторных самолета на малой высоте идут курсом на восток. В воздух по заведенному порядку поднялось дежурное звено старшего лейтенанта Клименко.
– Знаешь, комиссар, – сказал я Трифонову, – полечу-ка сам. А то видишь, мгла опускается, как бы чего-нибудь опять, вроде Шалунова, не напутали. Сам разберусь, что за самолеты. А ты тут командуй.
Вскоре я уже догонял звено Клименко на своем И-16. Приблизившись, подал сигнал: «Пристроиться ко мне и следовать за мной». Бросил взгляд на аэродром. На краю летного поля резко выделялась длинная белая стрела. Она указывала направление на перехват неизвестных самолетов.
Пока летели, я пытался разобраться в обстановке. Наверняка это свои самолеты, их пустили для проверки бдительности постов наблюдения и боевой готовности истребителей, их способности перехватить и уничтожить, в случае необходимости, противника. Что ж, покажем свое умение! Я прибавил газу, мой самолет стремительно двигался в нужном направлении.
Прошло чуть меньше минуты, и впереди, немного ниже, в правом пеленге, появились две пары больших самолетов. Так, будем действовать грамотно, как в настоящем бою. Ведь наверняка за нашей схваткой наблюдает посредник.
Дал полный газ, круто набирая высоту, занял исходное положение для атаки. И тут у меня в груди похолодело. Передо мною – четыре двухмоторных бомбардировщика с черными крестами на крыльях. Я даже губу себе закусил. Да ведь это «юнкерсы»! Германские бомбардировщики Ю-88! Что же делать?
Иосиф Иванович почему-то в мемуарах упорно называет немецкие бомбардировщики, которые пытались 22 июня атаковать аэродром, «юнкерсами – судя по всему, банально путает за давностью лет тип немецких машин.
Думаю, что никогда больше, ни раньше, ни потом, мне не приходилось принимать такое трудное решение. Мысли у меня бежали стремительно, меняя одна другую. Отчего Ю-88 здесь в такую рань? Идут спокойно, на нас даже внимания не обращают. Но ведь приказано: сбивать! А договор о ненападении? А если это провокация? А вдруг из-за моих опрометчивых действий начнется война? Все эти мысли не приходили одна за другой, постепенно, а нахлынули разом, сплетаясь в пульсирующий клубок.
Усилием воли я взял себя в руки. Стиснул зубы, крепче сжал ручку управления и рычаг газа. «Ты – командир, – сказал я себе. – Ты не имеешь права растеряться. Ты обязан быстро и правильно оценить обстановку и дать боевой приказ».
И еще я подумал о том, что эти четыре немецких «юнкерса» до отказа набиты бомбами. Они несут смерть и разрушение на нашу землю. А там, на мирной пока что земле, спокойно спит моя жена, баюкая маленького сына, спят дети, жены и матери ребят из звена Клименко... И как последняя капля возникла еще одна мысль: «Сегодня воскресенье, а по воскресеньям у немцев учебных полетов не бывает». Выходит, война? Да, война!
«Атакую, прикройте!» – подал я сигнал своим. Быстрый маневр – и в центре перекрестья прицела ведущий Ю-88. Нажимаю на гашетку пулеметов ШКАС. Трассирующие пули вспарывают фюзеляж вражеского самолета, он как-то нехотя кренится, делает оборот и устремляется к земле. С места его падения вздымается яркое пламя, к небу тянется столб черного дыма.
Бросаю взгляд на бортовые часы: 4 часа 20 минут утра. Надо поскорее возвращаться на аэродром, выяснять обстановку. А с остальными «юнкерсами» справится звено Клименко. Сделав круг, я направил свой И-16 на видневшиеся вдали на горизонте лагерные палатки…
…Тем временем на места своих стоянок заруливали истребители дежурного звена. Сам Клименко уже бежал к нам, придерживая болтавшийся планшет. За несколько метров он, строго по уставу, перешел на строевой шаг, четко вскинул руку к шлему. Лицо у него раскраснелось, глаза возбужденно горели.
– Товарищ капитан, дежурное звено поставленную задачу выполнило. Сбито два «юнкерса», одному удалось скрыться. Вести преследование за границей я не стал.
– И правильно сделал, – сердито ответил я. – Нечего по заграницам болтаться...»

Оставим пока это красочное описание атаки «звена Клименко» и два сбитых «юнкерса». Согласно журналу боевых действий (ЖБД) полка, капитану Гейбо была засчитана победа над Хе-111 именно в составе звена. Вернувшись на аэродром, он попытался связаться со штабом дивизии, но из-за проблем со связью не смог этого сделать. Однако, несмотря на проблемы со связью, дальнейшие действия командования полка были четкими и последовательными. Гейбо и замполит полка уже не сомневались в том, что война началась, и четко ставили подчиненным задачи на прикрытие аэродрома, городов Млынув и Дубно. Судя по сохранившимся документам, по приказу штаба полка летчики около 04:30 начали взлетать на боевое дежурство. Одно из звеньев, которое должно было прикрыть аэродром Дубно, вел старший лейтенант И.И. Иванов. Выписка из ЖБД полка:
«Схема и описание воздушного боя 22 июня 1941 года.
Участники воздушного боя: командир звена старший лейтенант Иванов И.И., пилоты лейтенант Юрьев, лейтенант Кондранин.
В 04:55, находясь на высоте 1500-2000 метров, прикрывая аэродром Дубно, заметили идущих на бомбежку 3 Xе-111. Перейдя в пикирование, атакуя Хе-111 сзади, звено открыло огонь, после израсходования боекомплекта старший лейтенант Иванов протаранил Хе-111, который упал в 5 км от аэродрома Дубно. Старший лейтенант Иванов погиб при таране смертью храбрых, защитив Родину своей грудью.
Задание прикрытия аэродрома выполнено. Хе-111 ушли на запад. Израсходовано 1500 шт. патронов ШКАС».
Таран видели сослуживцы Иванова, в тот момент находившиеся в дороге из Дубно в Млынув. Вот как описал этот эпизод в письме к С.С. Смирнову гвардии подполковник технической службы А.Г. Больнов:
«Как всегда под воскресенье, часть офицеров была отпущена и уехала на зимние квартиры, в том числе и я. На рассвете 22 июня была объявлена боевая тревога, сбор у дежурного по гарнизону. По тревоге я прибежал к штабу в Дубно. Там уже все были на ногах. Машины базы обслуживания одна за другой уходили на аэродром в Млынув. На одной из машин я, инженер 1-й эскадрильи Романов, инженер 2-й эскадрильи Белич и начальник связи выехали в Млынов. При выезде из Дубно по дороге Дубно – Ровно мы увидели взрывы на аэродроме. Я крикнул: «Алеша, началось!» В воздухе была слышна пулеметная стрельба. Три бомбардировщика шли на аэродром Дубно, а три истребителя пикировали на них и вели огонь. Через мгновение огонь прекратился с обеих сторон. Пара истребителей отвалила и ушла на посадку, расстреляв весь боекомплект…
…Иванов продолжал преследовать бомбардировщики. Они с ходу отбомбили Дубненский аэродром и уходили на юг, а Иванов продолжал преследование. Будучи отличным стрелком и пилотом, он не стрелял – видимо, не было уже боеприпасов: все расстрелял. Мгновение, и…
Мы остановились на повороте шоссе на Луцк. На горизонте, к югу от нашего наблюдения, мы увидели взрыв – клубы черного дыма. Я крикнул: «Столкнулись!» – слово таран в наш лексикон еще не вошло. Я уверен, что Ивана Ивановича взяло зло на нашу технику в начале войны. Летчики знают, что такое ШКАС, – пулемет, часто заклинивавший, – и он решил идти на таран…»
Еще один из свидетелей тарана Евгений Петрович Соловьев, авиатехник звена Иванова, вспоминает:
«Наша машина неслась из Львова по шоссе. Заметив перестрелку «бомберов» с нашими «ястребками», мы поняли, что это война. Момент, когда наш «ишачок» врезал «хейнкелю» по хвосту и тот камнем повалился вниз, видели все, и что наш пошел на посадку – тоже. Прибыв в полк, мы узнали, что в сторону затихшего боя выехали Бушуев и Симоненко, не дождавшись врача.
Симоненко рассказывал журналистам, что, когда они с комиссаром выносили Ивана Ивановича из кабины, он был в крови, без сознания. Помчались в госпиталь в Дубно, но там застали весь медперсонал в панике – им было предписано срочно эвакуироваться. Ивана Ивановича все же приняли, санитары унесли его на носилках.
Бушуев и Симоненко ждали, помогая грузить оборудование и больных в машины. Потом вышел врач и сказал: «Летчик умер». «Мы похоронили его на кладбище, – вспоминал Симоненко, – поставили столбик с табличкой. Думалось, что отгоним немцев быстро, – установим памятник».
И.И. Гейбо то же вспоминал про таран Иванова, также отмечая, что советский летчик расстрелял патроны, и что его самолет нашли недалеко от места тарана:
«Еще днем, в перерыве между вылетами, кто-то доложил мне, что из первого боевого вылета не вернулся командир звена старший лейтенант Иван Иванович Иванов…
…Была снаряжена группа механиков на поиски упавших самолетов. Они и нашли И-16 нашего Ивана Ивановича рядом с обломками «юнкерса». Осмотр и рассказы участвовавших в бою летчиков позволили установить, что старший лейтенант Иванов, израсходовав в бою все боеприпасы, пошел на таран. Сбил врага, но и сам при этом не уцелел…»
По прошествии времени сложно точно установить, по какой причине Иванов совершил таран. Свидетельства очевидцев и документы говорят о том, что Иванов расстрелял все патроны. Учитывая, что с большой долей вероятности Иванов пилотировал И-16 тип 5, у которого было всего два ШКАСа калибра 7,62 мм, сбить Хе-111 было далеко не просто, кроме того, мы помним, что у Иванова была не такая уж большая практика стрельбы. В любом случае, не попал ли Иванов в своего противника, или у него заклинило пулеметы – это не так уже и важно. Главное то, что советский летчик готов был драться до последнего и уничтожил противника даже ценой собственной жизни, и совершенно заслуженно был посмертно представлен к званию Героя Советского Союза.
Другие летчики 46-го ИАП действовали не менее отважно, и немецким бомбардировщикам так и не удалось прицельно отбомбиться ни по самолетам, ни по ангарам на аэродроме Млынув – несмотря на несколько налетов, потери полка на земле были минимальные. Из сводки 14-й САД о состоянии частей дивизии к утру 23 июня 1941 года: «46 ИАП. Уничтожен на аэродроме один И-16, один не вернулся с задания. Сбит один И-153. Ранено 11 человек, 1 убит. Полк на аэродроме Грановка».
Из мемуаров Иосифа Гейбо становиться понятно, что урон полку был причинен около 11 часов, когда небольшой группе немецких бомбардировщиков под прикрытием истребителей удалось прорваться к аэродрому, а вот от первых утренних налетов ни материальная часть, ни личный состав, похоже, вообще не пострадали.

Документы III./KG 55 подтверждают минимальные потери 46-го ИАП на аэродроме Млынув:
«Результат: Аэродром Дубно не занят [самолетами противника]. На аэродроме Млынув бомбы сброшены на стоящие группой примерно 30 бипланов и многомоторных самолетов. Попадания между самолетами (Немцы, судя по фотографиям, отбомбились по стоящим за ангарами самолетам Р-Z и У-2 27-й КАЭ. То, что они упоминают про многомоторные самолеты – явный признак того, что экипажи не имели возможности оценить эффективность своей атаки из-за активного противодействия истребителей 46-го ИАП. – прим.авт.).
Атака на аэродром Броды неожиданно удалась. Бомбы были сброшены на тесно стоящие друг рядом с другом самолеты. Зафиксированы многочисленные горящие самолеты. На аэродром Рачин бомбы были сброшены на пункты сосредоточения самолетов и массово стоящие грузовики (Судя по всему, немцы сбросили бомбы на строящуюся ВПП, строительную технику и автотранспорт. – прим.авт.).
Общий результат равняется более 50 уничтоженным истребителям и другим вражеским самолетам. Оборона: очень много истребителей в районе цели. Обстрел с земли и зенитные орудия – лишь единичны. Победы: 2 истребителя были сбиты бортовым оружием.
Погодные условия: незначительная облачность.
На большом поле севернее Злочев обнаружено примерно 100 самолетов. Около 80 самолетов на площадке севернее шоссе Броды – Каменка. Эта площадка была атакована в качестве запасной цели. Бомбы хорошо легли в цель. Появился красный истребитель (биплан), который из-за недостаточной скорости не смог догнать Хе-111…» (В обоих случаях речь идет об аэродроме Адамы 23-го ИАП 15-й САД. – прим.авт.).
Потери 7./KG 55 в этом налете составили два не вернувшихся из боевого вылета Хе- 111:
1) He 111P-2 W.Nr.2140 «G1+KR», экипаж: пилот фельдфебель Дитрих (Fw. Dietrich), штурман унтер-офицер Зантке (Uffz. Zantke), радист ефрейтор Вассмут (Gefr. Waßmuth), механик унтер-офицер Лонзингер (Uffz. Lonsinger), стрелок ефрейтор Ноймайер (Gefr. Neumaier);
2) He 111P-2 W.Nr.1410 «G1+MR», экипаж: пилот унтер-офицер Вольфайль (Uffz. Wohlfeil), штурман унтер-офицер Мозер (Uffz. Moser), радист унтер-офицер Бернгерн (Uffz. Börngen), механик унтер-офицер Парплис (Uffz. Parplies), стрелок ефрейтор Берингхаузен (Gefr. Bäringhausen).
Еще три самолета получили повреждения различной тяжести. В результате He 111P-2 W.Nr.2128 (пилот обер-фельдфебель Грюндер (Ofw. Gründer)), подбитый якобы огнем своей зенитной артиллерии, смог дотянуть до аэродрома Лабуние, но после аварийной посадки машина полностью сгорела (повреждения 100% по немецкой классификации), экипаж не пострадал.
По двум другим поврежденным самолетам информация довольно скудная, известен лишь He 111P-2 W.Nr.1537, который получил повреждения 25% и приземлился на аэродроме Клеменсов. Про номер второго самолета информации нет ни в журнале боевых действий III./KG 55, ни в сводках генерала-квартирмейстера о потерях Люфтваффе за 22 июня 1941 года. Известно о двух раненных членах экипажей: из экипажа унтер-офицера Мейлера (Uffz. Mäueler) получил ранения механик ефрейтор Каппелер (Gefr. Kappeler), а из экипажа обер-фельдфебеля Баумгартнера (Ofw. Baumgartner) получил ранения механик обер-фельдфебель Найдель (Ofw. Neidel).
46-й ИАП заявил за весь первый день войны пять воздушных побед (все над Хе-111), из них с высокой степенью вероятности самолеты противника сбили капитан И.И. Гейбо (звеном) и старший лейтенант И.И. Иванов тараном. Младший лейтенант И.М. Цибулько заявил победу после обеда (он был в этом же бою сбит и обгорел). Точное время еще двух побед, заявленных старшим лейтенантом С.Л. Максименко и младшим лейтенантом К.К. Кобызевым, не известно. Однако И.И. Гейбо явно не преувеличил, рассказывая про атаки «звена Клименко» на группу немецких бомбардировщиков и сбитые два «юнкерса». Учитывая то, что летчика фамилией Клименко в списках личного состава полка не обнаружилось, и принимая во внимание созвучие «Клименко» – «Максименко», можно с большой долей уверенности утверждать, что именно Симон Лаврович Максименко возглавлял дежурное звено 46-го ИАП, и в результате его атак был подбит и сгорел на аэродроме Лабуние Хе-111 обер- фельдфебеля Грюндера, а еще два самолета получили повреждения. Максименко при докладе явно слукавил: судя по всему, гоняя «хейнкели», его звено все же перемахнуло через границу и не оставляло противника в покое практически до самого Замостья.

Как всегда, очень интересно!

А авторские экземпляры тоже не дают бесплатно?

Действия экипажей III./KG 55, которые отправились атаковать аэродром 92-го ИАП в Бродах, оценены немцами как чрезвычайно эффективные. Судя по косвенным данным, удалось отличиться экипажам 8-й эскадрильи. В летной книжке командира этой эскадрильи капитана Кнорра (Hptm. Knorr) отмечен этот боевой вылет (старт из Клеменсова в 03:06, атака аэродрома Броды в 04:14 по берлинскому времени).
Личный состав 92-го ИАП был поднят по боевой тревоге в 04:35, однако приказа, подобного тому, что капитан Гейбо получил от полковника Зыканова, командир полка майор Ячменев от генерал-майора Шевченко (Командир 16-й САД. – Прим.Авт.) не получил, и это привело к трагедии. Оперативная сводка № 01 штаба ВВС 6-й Армии не дает возможности полностью оценить эти события, в ней есть лишь сухие данные о потерях и победах полка в результате первого налета:
«…В 05:00 над аэродромом Броды на высоте 50 метров появилось одно звено истребителей (Очевидная ошибка в передаче донесения, аэродром атаковали Хе-111. – прим.авт.), которые произвели две атаки на самолеты, стоящие на аэродроме. В результате были сожжены два самолета И-153, один У-2 и походная фотолаборатория. Убито два человека, ранено шесть человек. В 05:05 в воздух была поднята одна эскадрилья, в воздушном бою сбито два самолета Хе-111, один наш самолет не вернулся на свой аэродром и один сел на вынужденную в районе Радехова, самолет поломан, пилот невредим…»
Подробности налета сохранились в воспоминаниях будущего Героя Советского Союза Д.А. Медведева, служившего в то время заместителем командира эскадрильи:
«Проснулся от надрывного воя сирены. Почти сразу раздался рев моторов истребителей дежурного звена.
– Тревога!.. Тревога!.. Тревога!.. – катились эхом по опушке леса голоса дневальных. Вскочив с койки и надев сапоги, я выбежал из палатки. Везде, куда только хватал глаз, увидел летчиков, техников и младших специалистов, спешивших на стоянки своих самолетов. С ходу вырулив на взлетную полосу, в небо поднялось дежурное звено полка.
Летчики нашей эскадрильи, проверив готовность своих самолетов, стали подтягиваться к стоянке моей «Чайки», выжидательно посматривая в мою сторону. Мне трудно было сейчас что-либо объяснить им. А Петрову уже не терпелось высказать свое мнение по поводу тревоги:
– Ну, что приуныли, пилоты? Не будет нам покоя от нового комдива. Сам он бомбардировщик, воевал в Испании. Вот и проверяет боевую готовность по воскресеньям. Там у них…
Разговор оборвался из-за необычного гула, доносившегося в дальнем, невидимом за кустарником конце аэродрома. Он напоминал звук набегающей морской волны различной высоты, то громче, то глуше. Самолеты! Все вглядывались в подернутый утренней дымкой горизонт, пытаясь определить их тип:
– Похоже, не наши.
– Двухмоторные.
– Где?
– Да вот, смотри, за городом, на горизонте!
Из-за темно-серой полосы горизонта выползали силуэты трех самолетов. Высота их полета была не больше 500 метров. Они разворачивались прямо на центр аэродрома, где около взлетно-посадочной полосы в линейку стояли истребители четвертой авиаэскадрильи.
– Смотрите, смотрите, товарищи! – крикнул Лященко. – Самолеты на наших бомбардировщиков СБ похожи.
– А, может быть, провокация?
– Нет, братцы, это...
В эту минуту в районе самолетов четвертой эскадрильи раздались оглушительные взрывы. Ошеломленный Петров так и не досказал своей мысли. Осколки зашелестели высоко над головами, к счастью, никого не задев. Люди, еще не веря, что случилось страшное, непоправимое, отхлынули в лес. Бомбардировщики с черными крестами на желтой полосе светло-серых крыльев и с мальтийским крестом на киле стали плавно разворачиваться над аэродромом.
В это время дежурное звено наших истребителей стремительно настигало их. Командир звена старший лейтенант Кузьмин по инструкции, покачивая самолет с крыла на крыло, приблизился к фашистским «Хейнкелям-111».
Звуки пулеметных очередей разрезали воздух. Все произошло молниеносно: «Чайка» Кузьмина, вздрогнув всем корпусом, замерла в отчаянном усилии удержаться в воздухе, задымилась и рухнула на окраине аэродрома. Высоко в воздух взлетели комья земли. Мы с оцепенением смотрели на пылающий костер.
Техник самолета Кузьмина с криком: «Убили, убили, гады!», размахивая кулаками в сторону удалявшихся вражеских бомбардировщиков, побежал к месту гибели своего командира. Его никто не остановил. Все понимали, что это неутешное горе…
…Ячменев провел разбор первого боевого вылета в составе полка. Похвалив летчиков за четкость и организованность в воздухе, он с горечью говорил о том, что полк не сумел перехватить немецких бомбардировщиков над Луцком. Система постов воздушного наблюдения, оповещения и связи с большим опозданием обнаружила противника.
– Товарищи летчики! – обращается к нам командир полка. – Кузьмин действовал по инструкции мирного времени. Фашистские летчики видели это, но они варварски расстреляли нашего товарища у нас на глазах. И теперь, пока мы живы, мы будем платить фашистам тем же, а Кузьмин будет с нами и в горе, и в радости до полной победы над врагом».
Так из-за противоречивых указаний директивы № 1 погиб опытный летчик, ветеран боев на Халхин-Голе и в Финляндии лейтенант Александр Григорьевич Кузьменко (Медведев несколько исказил его фамилию. – Прим.Авт.), а полк только по счастливой случайности отделался минимальными потерями. Несмотря на победные реляции немецких экипажей, им удалось уничтожить на аэродроме Броды на порядок меньше машин, но это скорее неудача немцев, чем заслуга 92-го ИАП. Упомянутые в оперсводке два уничтоженные Хе-111 вызывают законное сомнение: учитывая то, что в немецком отчете говорится о двух сбитых И-153, и эти данные подтверждаются оперсводкой, да и, судя по воспоминаниям Медведева, догнать «хейнкели» летчикам дежурного звена и взлетевшей эскадрильи не удалось. Вероятно, на их счет можно записать He 111P-2 W.Nr.1494 «G1+KS» из 8./KG 55 пилота обер-лейтенанта Фархольца (Oblt. Fahrholz). Из-за простреленной в воздушном бою системы выпуска шасси самолет при попытке совершить посадку на аэродроме Клеменсов был разбит на 100%, получили ранения члены экипажа механик обер-фельдфебель Айзенманн (Ofw. Eisenmann) и стрелок унтер-офицер Каден (Uffz. Kaden).
Подводя итоги вылета, командир III./KG 55, несомненно, должен был быть всерьез озабоченным такими потерями – из 14 вылетевших самолетов два не вернулись, два были полностью разбиты из-за боевых повреждений, а еще два требовали ремонта. Конечно, в личной храбрости гауптману Виттмеру, лично участвовавшему в первом вылете, не откажешь, но записи в ЖБД об якобы 50 уничтоженных на аэродромах советских самолетах представляются банальной попыткой сгладить досадное поражение и тяжелые потери, понесенные группой. Надо отдать должное командиру немецкой группы – он сделал правильные выводы и попытался в следующем вылете взять реванш.

Тем временем, пока личный состав III./KG 55 и других бомбардировочных групп готовил технику к повторному вылету, истребительные подразделения 5-го авиакорпуса продолжали небольшими группами действовать по аэродромам 14-й, 15-й, 16-й и 63-й САД. В результате воздушных боев над Дубно и Млынувом были сбиты и погибли летчики 46-го ИАП И.О командира 2-й эскадрильи капитан В.М. Киселев, лейтенанты Г.А. Лысенко и И.С. Бабенко, по некоторым данным, был сбит и получил ранение младший лейтенант Н.П. Козинец.
Атмосфера накалялась, но командование 46-го ИАП продолжало уверенно оборонять аэродром, избегая безвозвратных потерь на земле и быстро ремонтируя поврежденные самолеты. Кроме того, все время сохранялся резерв, что было в этой ситуации крайне необходимо. Из воспоминаний И.И. Гейбо:
«Боевые вылеты продолжались без перерывов. Несколько самолетов были повреждены во время налета «юнкерсов», но техники сумели ввести их в строй. Горючего и боеприпасов пока что хватало. Между тем, наши ряды редели. То один, то другой летчик не возвращался из боя. Все чаще приходилось подниматься тем из нас, у кого сохранились машины…»
К 15:30 штаб III/KG 55 подготовил к вылету все исправные самолеты группы, и гауптман Виттмер повел 18 Хе-111 в решительную атаку, единственной целью которой должен был стать аэродром Млынув. Из ЖБД группы:
«В 15:45 группа в сомкнутом строю с высоты 1000 м атаковала аэродром. Половина бомб была сброшена на рулящие и стартующие самолеты («Раты» И-16 и И-15). Четверть бомб было сброшено на пункты сосредоточения на восточном краю площадки. Пункты сосредоточения, насколько это удалось наблюдать, были еще заняты самолетами. Подробности результатов не наблюдались из-за сильных атак истребителей. После сброса бомб дальнейший старт вражеских самолетов не состоялся. Это был хороший результат.
Оборона: очень много истребителей с атаками на отходе. На одну нашу машину напали 7 вражеских истребителей. Посадка: 16:30-17:00. Один истребитель И-16 сбит. Экипажи наблюдали его падение. Погодные условия: хорошие, местами небольшие облака. Использовано боеприпасов: 576 SD 50.
Потери: Самолет ефрейтора Ганца пропал, обстрел истребителями после сброса бомб. Скрылся вниз. Дальнейшую судьбу не могли наблюдать из-за сильных атак истребителей. Ранен унтер-офицер Парр».
В журнале есть и довольно забавное примечание к этому налету: «По уточнению на месте после захвата Млынува, достигнут полный успех: на стоянке уничтожено 40 самолетов».
Несмотря на очередную попытку оправдаться и в донесении, и позднее в примечании, совершенно очевидно, что над аэродромом Млынув немцев вновь ждал «теплый прием». Группа советских истребителей была в воздухе и атаковала бомбардировщики еще на подходе. Из-за непрерывных атак немецкие экипажи не имели возможности ни зафиксировать результаты бомбардировки, ни судьбу потерянного экипажа. Вот как передает атмосферу боя с советской стороны И.И. Гейбо, который возглавлял истребители, перехватившие бомбардировщики:
«Во втором часу дня в поле видимости на высоте около восьмисот метров появилась еще одна группа немецких бомбардировщиков, державших курс на Здолбунов. На перехват вышли три наших звена, а вместе с ними и я. Когда мы приблизились, я увидел две девятки в правом пеленге. «Юнкерсы» тоже заметили нас и мигом сомкнулись, прижались друг к другу, готовясь к обороне – ведь чем плотнее строй, тем плотнее, а значит, и эффективнее огонь воздушных стрелков…
…Лезть на рожон не годится. Я завел семерку истребителей со стороны солнца для атаки всей группой. Прикинул, как бы это сделать похитрее. Надо сначала расстроить порядок «юнкерсов», рассредоточить их, а потом уж и сбивать поодиночке. Значит, следует сперва сбить ведущего. В первой утренней схватке мне удалось это сделать. А как сейчас?
Я подал сигнал: «Переходим в атаку все сразу, каждый самостоятельно выбирает себе цель». И тут же ринулся на ведущего. Вот он уже в прицеле. Вижу вспышки ответного огня. Нажимаю на гашетку. Огненная трасса моих очередей уходит к цели. «Юнкерсу» пора бы заваливаться на крыло, а он как заколдованный продолжает следовать прежним курсом. Дистанция стремительно сокращается. Надо отваливать! Совершаю крутой и глубокий отворот влево, готовясь снова зайти в атаку. И вдруг – резкая боль в бедре…»
Заметка с описанием этого боя была опубликована в газете «Правда». Очень интересно, как человек иногда запоминает мельчайшие детали, к примеру, высоту 800 метров, на которой происходил бой, и то, что вел семерку истребителей, и что в группе противника было 18 самолетов – и эти данные совпадают с немецким донесением практически на 100%. А вот почему Иосиф Иванович в итоге назвал немецкий бомбардировщик Ю-87, причем упирая на то, что это был именно пикировщик с неубирающимися шасси и установленными сиренами, объяснить невозможно. Память человека весьма избирательна, и в воспоминаниях ветерана явно закралась ошибка, тем более, что в заметке из «Правды», написанной по горячим следам, упоминаются просто 18 бомбардировщиков, без указания типа. Однозначно, и в мемуарах Гейбо, и в журнале боевых действий III./KG 55 описан один и тот же бой!
Подводя итого и сравнивая результаты, отметим, что летчикам 46-го ИАП, несмотря на победные реляции немцев, и в этот раз удалось надежно прикрыть свой аэродром, не позволив противнику удержаться на боевом курсе и прицельно отбомбиться. Надо отдать должное мужеству и хладнокровию немецких экипажей – несмотря на то, что они действовали без прикрытия, советским истребителям так и не удалось разбить их строй, а сбить один и повредить еще один Хе-111 получилось у советских летчиков только ценой аналогичных потерь – один И-16 был сбит огнем стрелков, и младший лейтенант Цибулько, только что сбивший один бомбардировщик, выпрыгнул с парашютом, а капитан Гейбо, повредивший другой Хе-111, получил ранение и с трудом посадил поврежденный самолет на аэродроме.
Вместе со сбитым «хейнкелем» He 111P-2 W.Nr.1385 «G1+CT» из 9./KG 55 погиб экипаж в составе пилота ефрейтора Ганца (Gefr. Ganz), штурмана обер-ефрейтора Ганса (Ogefr. Gans), механика ефрейтора Штаудера (Gefr. Stauder), радиста ефрейтора Мессершмидта (Gefr. Messerschmidt) и стрелка ефрейтора Пихльмайера (Gefr. Pichlmeier). Повреждения получил еще один самолет 9-й эскадрильи, который пилотировал лейтенант Бермадингер (Lt. Bermadinger), был ранен механик унтер-офицер Парр (Uffz. Parr).