Цитата:
Сообщение от Wotan
Кстати, вспомнил, у летунов тоже люди заживо сгорали не сумев выбраться.
|
- Де Жоффр, иду на посадку... Я весь в бензине...
Я вижу, как он выпускает шасси и посадочные щитки. Кружась над аэродромом, продолжаю наблюдать. Он приближается к земле, приземляется и начинает даже рулить.
Я отчетливо вижу, как он открывает фонарь кабины. Он, должно быть, задыхается от паров бензина. И в ту секунду, когда я хочу закричать: "Он спасен!" - огромное пламя вырывается из кабины. Пылающий как факел Лефевр выпрыгивает на землю. Я вижу, как он катается по траве, чтобы сбить огненные языки, лижущие его одежду. Солдаты и механики бросаются к нему на помощь. Они сжимают Лефевра в объятиях и своими телами закрывают его так, что огонь появляется на одежде спасающих. В ста метрах от них вместо самолета - костер, в котором рвутся снаряды и патроны.
Я приземляюсь. Лефевра на носилках несут в санчасть. Его лицо. почернело от копоти, но не повреждено. Одежда летчика сгорела, почти дотла. Особенно серьезно, кажется, пострадали ноги. Он замечает меня. Его ресницы опускаются и вновь приподнимаются. Он улыбается, он совсем непохож на страдающего человека.
Лебединский, наш врач, не может сказать ничего определенного:
- Необходимо установить размеры и степень ожогов.
Глаза врача избегают наших встревоженных взглядов.
- Кроме того, - продолжает он, - не менее опасна закупорка почек.
В три часа беднягу Лефевра увезли в московский военный госпиталь в Сокольниках. А через несколько дней на глазах у капитана Дельфино, который не оставлял его до последней минуты, Лефевр умер. Посмертно ему было присвоено звание Героя Советского Союза. Похоронили Лефевра у основания памятника французским солдатам, погибшим в кампании 1812 года, - огромной гранитной пирамиды, окруженной барьером из стволов орудий, скрепленных цепями.