[deSAD]

Идеальный шторм (Максим Дианов)

В 19:45 2 декабря 1943 года ударная волна от сотен тонн взорвавшихся боеприпасов и топлива достигла особняка, в котором располагался штаб командующего 15-й группы армий Союзников фельдмаршала сэра Гарольда Александера, выбила все стёкла и умчалась дальше, растворяясь в просторах итальянской Апулии. Сомневаться, откуда она пришла, фельдмаршалу не приходилось — зарево над Бари, который находился в 12 километрах, ясно освещало ночной небосклон и свидетельствовало о том, что со снабжением 8-й британской армии в ближайшее время явно будут большие проблемы. Командующему 15-й воздушной армией США генералу Джеймсу Дулиттлу ни о чём догадываться не было нужды — его штаб уже сутки находился в Бари, и он лично наблюдал, как гавань превращается в адский котёл горящего топлива и взрывающихся судов. С момента пресс-конференции, на которой было объявлено, что воздушная война в Италии окончательно выиграна Союзниками, прошли считаные часы.

Зенитный огонь над Бари во время отражения налёта.
Не получившие предупреждения от станций слежения ПВО RAF, зенитчики самостоятельно обнаружили атакующих немцев с помощью РЛС управления огнём,
но только в 19:25 контакту был присвоен статус противника.



Утренняя панорама разгромленной и выжженной дотла гавани.



Схема из отчёта военно-морской администрации Бари,
составленного 29 апреля 1944 года (спустя три месяца после атаки), где указано положение затонувших судов.
Хорошо видно, что ряд судов, стоявший в линию у восточного пирса, был уничтожен практически поголовно.



Картина «Воздушная атака на Бари» современного художника Уэсли Лава (Wesley Lowe), 2008 год.

17 декабря военный министр США Генри Стимсон (Henry Stimson) официально озвучил потери в Бари. Шокированная американская пресса немедленно окрестила события в Бари «Средиземноморским Пёрл-Харбором», и это название прочно закрепилось во всех описаниях инцидента.

Никто не понёс официального наказания, а неофициальную ответственность, по сути, взяло на себя высшее командование Союзников, закрывавшее глаза на то, что порт был критически перегружен опасными грузами в угоду бесперебойного снабжения огромной массы войск и группировки стратегической авиации. В кулуарах штаба Верховного Главнокомандующего Союзников в Европе генерала Дуайта Эйзенхауэра (Dwight Eisenhower) по этому поводу выразились так: «Мы знали, на какой риск идём, используя Бари таким образом. Размер ущерба оказался пропорциональным». Сам будущий президент США в своих воспоминаниях высказался о немецком рейде на Бари по-военному предельно кратко: «Мы понесли самые крупные потери от действий вражеской авиации за весь период кампаний на Средиземноморском театре военных действий и в Европе».