[Dancing Bear]

На обратном пути никто не спрашивал капитана, почему он не развернул группу на помощь Трифонову – что тут говорить… Горючего после атаки бомбардировщиков оставалось только до дома, плюс ещё минут на пятнадцать, а то и меньше. Где они были в тот момент, - тоже вопрос, рация уже не брала… «Всё ты, капитан Воронов, сделал правильно», - говорил себе комэск-два, но радость после победы уже сменило тревожное беспокойство.
Впереди показался аэродром, как вдруг машина Олефиренко стала отставать и, крениться то вправо, то влево, будто канатоходец над пропастью.
- Олефиренко, в чём дело? Держи ровно, как там тебя… - Капитан пытался вспомнить имя сержанта и никак не мог. Он не ждал ответа, - знал, что передатчика на машине сержанта не было. – Вот, чёрт…
Меж тем, «ЛаГГ» Олефиренко, наконец выровнялся. Капитан увидел, как сержант выпускает стойки шасси и его машина идёт на посадку в направлении, противоположном посадочному.
- Кирилл, Костя, садитесь первыми. Мы после вас… - распорядился Воронов, продолжая следить за самолётом Олефиренко. Вот он коснулся земли, подпрыгнул… коснулся снова и покатился, забирая в сторону от полосы, сбавляя ход…
Капитан садился последним. Уже выпуская шасси, он видел людей у самолёта Олефиренко. Тревога, почти уже было рассеявшаяся после того, как все шестеро сели, снова сжала грудную клетку... Коснувшись полосы, почти сразу сдал тормозить рывками, отчего машина опасно поднимала хвост на скорости… ещё не остановившись, утопил педаль и, вдавив
правый тормоз, заставил истребитель развернуться на месте. Жалобно скрипнув, «Лавочкин» (?) повиновался, и быстро порулил к самолёту Олефиренко. Капитан остановился метрах в пяти, взявшись руками за борта кабины, уже почти выбросил тело наружу… чертыхнулся, сорвал с головы шлемофон, и, бросив его в кабину, наконец выпрыгнул на крыло. И остолбенел на мгновение. Правый борт в районе кабины ЛаГГа Олефиренко был буквально изрешечён пробоинами, боковая часть фонаря была тоже разбита. Санитары уже грузили носилки в санитарную машину.
- Доктор, что с ним? Жив? – подбежал к врачу капитан.
Доктор неохотно помотал головой из стороны в сторону… И, чуть помолчав, добавил:
- Он уже умер, когда фонарь открыли… Потеря крови огромная. Пять пулевых ранений, два смертельных… Чудо то, что он долетел и приземлился, капитан… чудо, да. Это не пустые слова, я такое первый раз вижу, хотя и доводилось за
последние пять лет… да. Чудо. – и направился к санитарной машине.
Воронов сглотнул комок в горле и повернулся к подошедшим к нему пилотам:
- Зобов сел? Трифонов с ребятами?
Стоявший ближе к нему Саша Ерохин отрицательно помотал головой:
- Только мы, командир…
Из-за спины Ерохина, слегка косолапя, появился комполка Щедрин. Воронов чуть было не вскинул руку к голове, но вовремя вспомнил, что пилотка так и лежит на стоянке, где он её и оставил перед вылетом. Уловив движение, майор слегка поморщился и дал понять, что ему не до субординации:
- Докладывай, Олег. Не напрягайся.
- Есть… Мы с Залесским перехватили шесть девяток «Юнкерсов»-восемьдесят-седьмых вот здесь, - пока говорил,
капитан уже успел достать и развернуть карту, - атаковали в лоб, троих сбили сразу…
- А прикрытие?
- Двенадцать стодевятых связали боем ребята Трифонова…
- Из них никто не сел, значит…
Воронов не ответил, а уставился куда-то вдаль над левым плечом комполка. Из-за леса показались две точки, постепенно увеличивающиеся в размерах, стал слышен звук работающих двигателей. Через несколько секунд стало ясно: это ЛаГГи, те, которых все ждали… но только два, а не четыре…
ЛаГГи неторопливо прошли над полосой, как бы показывая свои номера собравшимся, и легли в разворот.
- Трифонов и Астапенко, - тихо сказал капитан. – Живы…
К командиру подбежал дежурный – восстанавливающийся после ранения в руку младший лейтенант Родионов:
- Товарищ командир, вас срочно на КП!
- Иду, - секунду помолчав, откликнулся майор. И, обращаясь к Воронову: - как Трифонов сядет, бери его, Залесского, - и ко мне на КП. Там доложите, - и, задержав взгляд на приближающейся к полосе паре, быстро пошагал вместе с Родионовым в сторону командного пункта.
Трифонов и Астапенко как пришли, так и зашли на посадку, - синхронно, старлей впереди, а Астапенко чуть справа и сзади. И сели так же, как на параде. Почему-то эта синхронность теперь особенно раздражала капитана, и он не смог её скрыть, когда Трифонов с Астапенко встали перед ним:
- Ну, что, потеряли пацанов? Вчера четверо было, сегодня один остался? Ну? Что ты на меня уставился? – рубил Воронов
побледневшему Трифонову и отвернувшему голову вниз и чуть в сторону Астапенко. – Что, сказать нечего, а?
- Разрешите доложить, товарищ капитан! – вскинул резко голову и с вызовом взглянул прямо в глаза комэску.
- А… - Воронов махнул рукой и отвернулся, будто уменьшившись в размерах, словно мяч, из которого выпустили воздух. Постояв так минуту в тишине, повернулся обратно. Теперь его лицо было спокойным:
- Докладывай, Сергей.
- Задание выполнено! «Мессершмиты» связали, как вы хотели. Сбили трёх в первой атаке на вертикали, – я, лейтенант
Астапенко, и сержант Кузьмин! Оставшиеся девять связали боем и не дали прорваться к вам, товарищ капитан. – выделил слово «вам» старлей. - При выполнении боевого задания были сбиты сержанты Ионов и Кузьмин. – с непроходящей злостью во взгляде отрапортовал Трифонов. Наступило молчание.
Воронов помолчал, выдохнул воздух.
– Извините ребята. Всем тяжело пришлось. Пашку Зобова подбили, не дотянул до аэродрома. Олефиренко молодой… как его звали, кстати? – поднял он глаза на лётчиков.
- Алексеем, - откликнулся Астапенко. И вопросительно повторил, глядя в сторону самолёта Олефиренко: – Звали?..
- Привёл машину, посадил и умер… Врач сказал, - два смертельных ранения. Так-то… - Помолчав, спросил: - Как сбили сержантов?
- После первой атаки снова набрали высоту. Хотели ещё раз, - не вышло, разбили нас на пары… Мы хотели в круг встать, не дали. Пару они повесили повыше, четверо нас гоняли, трое, – Трифонов кивнул на Астапенко, - их с Ионовым… Ионова сверху подожгли, не увернулся, - так в лес и упал, от Красноармейского километрах в трёх...
- Ничего себе, занесло вас, - прервал старшего лейтенанта Воронов.
– Извини, Сергей, продолжай…
- А Кузьмин, - продолжил Трифонов, - прикрыл он меня, капитан. Немец сверху сзади свалился, я его в последний момент заметил… когда Кузьмин машину под трассы рванул… Спас он меня, Олег… - чуть дрогнувшим голосом продолжил Сергей.
- А потом?
- А потом я от лобовой уворачивался, не видел, что с ним дальше было… Потом они от нас отстали – видно, бензин уже
заканчивался… Вот и всё, командир.
К ним подбежал улыбающийся Родионов:
- Пашка Зобов нашёлся! В десяти километрах отсюда на брюхо плюхнулся. Только что звонил, с Щедриным разговаривал. Самолёт сгорел, говорит, сам в порядке. Ну и чёрт с ним, с самолётом. Живой главное, точно же, а?
Воронов посмотрел на Родионова и улыбнулся:
- Точно, лейтенант. Главное, - что живой…