Цитата:
Сообщение от andrey65
Да, без прожекторов невозможно... и вообще очень сложно и ... реалистично оказалось.
|
Сложно, это точно!
Хочу поделиться соображениями по высотному перехвату. Есть момент, который в игре не работает - самочувствие лётчика в зависимости от высоты. Сейчас читаю книгу Игоря Шелеста "Лечу за мечтой". Там есть описание перехвата разведчика Ju-86 в зоне Москвы в 1943 году на Як-9.
Специально готовили и самолёт и лётчика. Это описание подготовки:
"Он взял планшет с карандашом и пристегнул его к ноге так же привычно, как делал это в кабине самолета. Взял со стола большие самолетные часы «Егер» и включил кнопку контрольного отсчета времени. Время записал в планшет. Как-то весь расправился, несколько раз глубоко вдохнул и кивнул Левашову: дескать, пошли!
«Подъем» проходил уже' примерно полчаса. Иван чувствовал себя лучше, чем в предыдущий раз, но с высоты двенадцать тысяч снова начались покалывания в голове и суставах. Режущих болей в кишечнике сегодня было меньше. Летчик непрерывно смотрел на Левашова и иногда лишь отвлекался на секунды, чтобы записать время, высоту и свои ощущения. Почерк стал неузнаваемый, писал он медленно и угловато. Временами, не дописав цифры, останавливался, как бы вспоминая. Однако все шло хорошо, и на высоте тринадцать тысяч метров после обычной минутной площадки он снова мигнул врачу: пошли!
Они достигли намеченного потолка. Иван Иванович дышал маленькими порциями, но часто-часто. Давно включил аварийную подачу кислорода — повернул флажок. Сам сидел теперь недвижно, только косил глазами. Он напряг всю волю, чтоб не сказать: «Все!.. Больше не могу!»
Последние цифры он записал так:
«14... 36 — 110 мм рт. столба».
Это соответствовало как раз заданной высоте 13 750 метров. Записав, Иван медленно поднял на врача глаза. Тот дал ему последнее задание: просчитать собственный пульс.
Он стал считать... Сбился и начал снова... Показалось, что Левашов вместе с округлым окошком расплылся в тумане, и белизна вокруг стала нежно-голубой, как жидкий кислород... Потом по голубому разлетелись брызги, и все пропало...
Очнулся Иван Иванович от какого-то свиста вокруг и взглянул инстинктивно на высотомер: «Д е с я т ь т ы с я ч!»
Левашов снизил его почти на четыре километра! Когда врач увидел, что летчик пришел в себя, он сказал ему, нарочито растягивая слова; Шунейко услышал его спокойный голос в шлемофоне, увидел через иллюминатор шевелящиеся губы:
— Иван Иванович, поднимите секундомер!
Летчик страшно поразился, увидев «Егер» на полу... "
А вот полёт:
" Прошло еще минуты три. Однако с высоты 12 500 подъем сильно замедлился. Мотор работал ровно, но ему, как и летчику, недоставало воздуха. Летчик и мотор ослабевали. Движения человека стали медлительными, как бы полусонными. И мотор шуршал теперь, как бы засыпая. В воздухе было спокойно, и самолет плыл устойчиво, ровно, ручка управления почти застыла.
Все чаще Иван Иванович ощущал покалывание в суставах. «Сколько удастся набрать еще?» — думал он, а минуты шли и шли, и стрелка высотомера давно уже не глотала сотни метров высоты, как внизу, двигаясь на глазах, а топала от ступени к ступени неуловимо для глаза, как бы раздумывая и отдыхая поминутно, словно старый человек при подъеме на пятый этаж.
«Видно, это будет наш общий потолок — и мотора и мой, — продолжал свою замедленную мысль летчик. — И то ладно, что в этом у нас с ним наметилась гармония... Что проку, если бы он мог подняться выше, а я нет...»
Прошло еще время. Если бы у Шунейко тогда спросили: «Сколько минут?» — он не смог бы ответить: все происходило в каком-то приглушенном состоянии. Он поднялся на высоту 13 750 метров, отлично видел эти цифры, пробыл на этой высоте несколько минут, пытаясь набрать еще хоть десяток метров, и не уловил в себе ни положительных, ни отрицательных эмоций. Его не радовал ни огромный успех, не огорчали и боли. Он лишь прислушивался к чему-то — к мотору ли, к уколам, к пульсу и взглядом из-под тяжелых век гипнотизировал две стрелки заиндевелых циферблатов — высоты и скорости. "
А в игре, по-моему, реализовано только состояние самолёта в зависимости от высоты?